Как превратить элегантную женщину в инопланетянку. Эволюция Nina Ricci

Мадам Риччи, как известно, предпочитала элегантную женственность. На одну лишь укладку волос ежедневно тратила целый час в парикмахерской. А затем отправлялась виртуозно вплетать банты, ленты, шарфы, драпировки и аппликации в самые простые вещи, чтобы превратить базовые предметы женского гардероба в шедевры. И — как говорят, — заткнула в этом деле за пояс даже Шанель.

Кстати, о поясе. То есть, о линии талии. Кутюрье, работавшие с модным домом, всегда старались выгодно подчеркнуть изящные женские формы, в том числе и линию талии. С 1932-го и — вплоть до последнего осенне-зимнего показа. Но тут что-то пошло не так.

Утверждают, что Гильом Анри, блестящий креативный директор Nina Ricci с 2015 года, в 2018-м покинул свой пост из-за недостаточного финансирования. Кто знает. Достоверно известно одно: этот «чудо-мальчик» и «юный Ив Сен-Лоран», ценимый в мире высокой моды за свое умение вливать свежую кровь в старые гиганты индустрии, сохраняя при этом их идентичность, взбодрил заскучавшую при предыдущем творце Питере Коппинге респектабельную женственность Nina Ricci, добавив ей эстетской чувственности.

Взбодрил — и пошел дальше. А на смену столь любимым им кружевам, пайеткам и перьям, текучим шелкам и блестящим мехам, репликам из обольстительного наполеоновского ампира и цитатам изнеженного французского декаданса, а также откровенным лифам, наследовавшим склонности мадам Риччи к глубоким декольте до талии, пришла колониально-ниспадающая андрогинность форм.

Модный подиум — самый эффективный канал коммуникации. Он дешифрует для общественного понимания изменяющиеся со временем представления о гармонии. И, поскольку транслирует свои месседжи визуально, не боится неожиданной смены языка. Ведь даже самой неподготовленной аудитории ясно, что современная элегантная женщина — это не столько о линии талии и идеальной прическе, сколько о парадоксальном мышлении и необычных решениях.

У дизайнеров Рушеми Боттер и Лиси Херребрюг, взявших бразды креативного правления Nina Ricci в свои руки, вместо шифона и перьев в ход идет вышивка поверх пузырчатой полиэстеровой пленки. «Нам было нужно, чтобы ткань переливалась и была похожа на пластик, — объясняет Лиси Херребрюг. — И мы не хотели делать вещи слишком красивыми. Будь они выполнены из более традиционного материала, смотрелись бы старомодно».

Банты и драпировки, впрочем, никуда не исчезли. Но теперь они сочетаются с явно выраженным актуальным oversize и men's style.

Эффектные монообразы, в оттачивании которых так преуспел Гильом Анри, тоже слегка изменились — как по форме, так и в связи с присутствием в них контрастной детали.

Локальные цвета расставили локальные акценты.

И клетка стала определенно крупнее.

Дуэт Боттер & Херребрюг вдохновляется карибской культурой. Что и не удивительно. Бушеми Боттер родился в Кюросао. Лиси Херребрюг петляет между Нидерландами и Доминиканой. Молодые дарования окончили институты мод в Нидерландах, а Бушеми Боттер — кроме того, — Королевскую Академию изящных искусств Антверпена. Поэтому, кстати, Instagram старейшего европейского дома теперь пестрит вот такими фовистическими эскизами, которые рисует Боттер.

Всё это напоминает путь преодоления традиций в искусстве яркими примитивами. Чтобы выйти за рамки порядком поднадоевших классических представлений о женском изяществе и красоте и открыть двери навстречу неизведанному, необходимы широкие взмахи кистью и интенсивные пятна насыщенных красок. Неудивительно, что эти рисунки находят свое воплощение в инопланетных существах, превращающих европейские подиумы в карибские колонии.

При этом художники-модельеры утверждают, что усердно работают, чтобы смешать собственную эстетику с историческими визуальными кодами Nina Ricci. Сравнивая их модели с классическими образцами и прослеживая вполне закономерную эволюцию, очевидно, что работают эти талантливые ребята и правда очень усердно.

Хотя, всё дело, конечно же, в шляпе.

Безусловно, эти изумительные шляпы имеют некоторое сходство со шляпками, которые, если порыться в старых журналах, можно увидеть на прелестных головках манекенщиц 1950-х. Исторические аксессуары разрабатывала еще сама мадам Риччи. Но современные разноцветные шляпы-торшеры или шляпы-абажуры все-таки больше похожи на гипертрофированные гибриды шляпки-клош, bucket-hat с твердым характером и раздувшейся от самомнения safari hat british military. Девушка в такой шляпе выглядит как цветок-экзот на длинном стебле и привлекает внимание не к своей фигуре, а — простите за каламбур! — себе на голову. Но, возможно, такой образ андрогинной Аэлиты, колонизирующей весь этот мир, и есть та самая искомая новая женственность?